А.С. Разводовская

Маленькие вестницы большого неба

О выставке Саши Путри и Нади Рушевой

Если хочешь, чтобы они немного потлели,
гори дотла сам... Это страшно трудно, но нужно.

Надя Рушева

Если можно встретить в нашей жизни настоящее, чистое, простое Чудо, то это именно оно – в лице двух необыкновенно-обыкновенных девочек-художниц. Одна ушла из жизни в 11 лет, другая – в 17, обе на подъеме своего удивительного творчества, переполненные вдохновенными планами. Как две маленькие звездочки, ненадолго опустившиеся на нашу планету, осветившие и разбудившие огромное количество сердец и вновь вернувшиеся домой – в Беспредельность.

Однажды маленькая Сашенька спросила отца:

– Как ты думаешь, папа, на нас в этот миг могут смотреть оттуда, с какой-нибудь звездочки?

– Думаю, могут.

– Давай на всякий случай помашем им руками – пусть думают, что мы ихние друзья.¹

Девочка была уверена, что люди пришли на Землю из Космоса. Она смотрела на мир удивленными и все больше понимающими глазами и спрашивала у близкого человека:

– Папа, а как это – одаренная?

– Ну, это значит – талантливая.

– Нет, ты меня извини, но мне кажется, что ты не прав. Я думаю, что одаренная – это даром... Ну, что талант дан даром – как подарок.

– И кем же это он дан?

– Богом, конечно! Кем же еще?²

Они, безусловно, владели таким даром, ценили его и радостно подчинялись его водительству. Они несли в себе столько радости и света, что заслужили очень редкий на Земле драгоценный подарок – ответную любовь людей, которые приняли их души. Любовь очень сильную, жертвенную, которая наполняет человека счастьем жить и открывает перед ним Красоту истинных Земли и Неба, истинной Культуры, истинного человеческого Сердца. Такой любовью одарили Сашу и Надю их родители. И хотя внешне, по своей художественной манере, они очень отличаются друг от друга, внутреннее содержание творчества девочек и их судьбы очень похожи.

И Саша, и Надя родились в семьях, принадлежавших к художественной среде. В жизни каждой из них особую роль сыграл отец (именно отцы девочек оставили свои воспоминания о них – очень искренние, волнующие, исполненные любви).

Обе девочки впитывали знания как губка – с невероятной жаждой и радостью: они с упоением читали, изучали, восхищались и напитывались Культурой. О заинтересовавшей их теме старались узнать все, что только возможно, – из литературы, истории, от людей. И рисовали, рисовали, рисовали...

Девочки очень спешили, стремясь сделать как можно больше, будто чувствовали, как мало времени им отведено. Однажды отец маленькой Сашеньки, зайдя в комнату, увидел, как его дочка разрисовывает нижнюю поверхность стула. На вопрос, зачем она это делает, если есть бумага, девочка ответила, что за бумагой надо идти в соседнюю комнату, а у нее совсем нет времени!

Встреча

При жизни юным художницам не довелось встретиться: Сашенька родилась восемь лет спустя после ухода Нади и знала о ее творчестве по каталогу Надиных работ. Встретиться смогли только их рисунки. Впервые – в 1991 году на выставке в Новосибирске и вновь – через 16 лет – на выставке в Музее имени Н.К. Рериха в Москве. И эта последняя встреча стала большим знаковым событием как в жизни Музея, так и в теперь уже самостоятельной жизни Сашиных и Надиных рисунков.

Залы Международного Центра Рерихов каждый месяц принимают новых художников. Сначала это были в основном современные художники-космисты (именно их творчество наиболее созвучно философским идеям семьи Рерихов). Потом среди них все чаще стали

появляться дети. Оказалось, что и те и другие очень близки друг другу в своем восприятии мира, в своем ощущении души человека и Вселенной. На рубеже тысячелетий стало появляться все больше необычно одаренных детей, сознание которых значительно превосходит сознание их сверстников, а уровень духовного развития нередко можно поставить в пример любому взрослому. Это явление стало предметом обсуждения

нескольких международных конференций, организованных Музеем имени Н.К. Рериха. Творчество новых детей открывает новые, уникальные страницы в современной духовной культуре.

Выставка Саши Путри и Нади Рушевой – один из ярких аккордов этой необыкновенной детской симфонии. Эти юные художницы (в отличие от современного поколения одаренных детей, творчество которых хоть немного поддерживается и поощряется) были первыми звездочками в этом удивительном звездопаде, и потому им было намного труднее. Особенно Наде: она была старше и вступала в открытый диалог со своими критиками.

На открытии выставки директор Музея имени Н.К. Рериха Людмила Васильевна Шапошникова назвала Сашу и Надю детьми Нового сознания, отметив, что их творчество связано не только с земным, но и с духовным миром, с новым космическим мышлением. А вот какие слова звучали на обсуждении прижизненной выставки Нади Рушевой в Музее Л.Н. Толстого в 1968 году:

«Сказать, что Рушева существует как художница еще нельзя!»³ Ответ Нади был очень достойным. Более того, его можно считать ключом к пониманию творчества многих одаренных детей: «Я работаю для будущих людей»⁴.

Будущее все расставляет на свои места. Чем больше времени проходит, тем большую ценность в глазах людей приобретают и Надины, и Сашины работы, тем глубже открывается через них истинная реальность Красоты. Возможно, мы еще не те «будущие люди», о которых говорила Надя. Возможно (и наверняка!), придут другие – с чистым сердцем и развитым чувствознанием, и поймут души девочек до конца. А пока нам выпало счастье быть свидетелями (и участниками) настоящего преображения, которое происходит в сердцах людей при встрече с творчеством девочек... Именно так видел процесс истинного творчества Николай Константинович Рерих – великий художник, имя которого носит Музей, открывший свои двери для работ Саши и Нади. Он был убежден, что искусство должно улучшать, одухотворять этот мир высокой энергией Красоты, которую излучают настоящие произведения искусства.

Сашенька

Сашенька... Так называли девочку все люди, которые ее знали. Она никого не оставляла равнодушным. На всех ее рисунках поражают глаза – необыкновенно чистые, какие-то неземные, очень глубокие. Это Сашенькины глаза. Через них смотрит в мир светлое любящее существо, не по-детски мудрое.

Примерно за год до рождения девочки Евгений Васильевич, отец Сашеньки, увидел во сне

маленькую яркую звезду-метеорит, опустившуюся на Землю. Присмотревшись, понял, что это не звезда, а удивительно красивое светящееся яйцо, пульсирующее как сердце. Вдруг яйцо лопнуло, и из него вылупился маленький голубочек с человеческими глазами!

– Знаешь, папа, я думаю, что люди на Землю пришли с Космоса. Вот сам посуди: все животные приспособлены ко всяким переменам на Земле. Им не надо никакой одежды, у них все с собой. <...> А человек – он же голый. Чтобы не замерзнуть, он придумал одежду, вместо норы – многоэтажки с ваннами. <...> Видишь, ничего у него не было, все сам придумал⁵.

Сашенька родилась в семье любящих творческих людей – художника Евгения Васильевича Путри и музыканта Виктории Леонидовны Емец, которые раскрыли перед ней все многообразие и богатство настоящей культуры. Вскоре вся квартира была разрисована до высоты Сашиного роста. Она могла рисовать с утра и до вечера, а отец с ее слов подписывал рисунки (попытки отца научить девочку рисовать «правильно» сразу встретили мягкое, но непреклонное «нет»). Сашенька досконально изучила репродукции с картин великих художников, наклеенные на стенах в квартире, альбомы по истории искусств, различные буклеты и каталоги, а Евгений Васильевич отвечал на ее бесконечные вопросы. С ним Сашенька исследовала все исторические места, музеи и церкви родного города Полтавы, постигая через увлекательные рассказы отца-художника историю своей земли.

– А скажи, папа, мы сейчас бедные или богатые?

– Ну, какие же мы богатые? Все наше богатство – телевизор да велосипед!

– А книги!

– Ну, разве еще книги...

– А проигрыватель? А пластинки? Э-э, нет, папа, мы не бедные! Еще чуть-чуть – и станем богатыми!⁶

Очень трепетно Сашенька относилась к животным: жалела их, хотела уберечь от человеческой жестокости. Даже придумала для них убежище от людей – большую, как дом, подводную лодку, в которой смогли бы укрыться все звери, пока люди воюют. Ведь зверюшки-то не виноваты! Кошечки, собачки, дракончики, рыбки – неизменные обитатели сказочного мира, к которым девочка относилась как к людям. При взгляде на эти

рисунки диву даешься, как можно было так изобразить братьев наших меньших – именно как братьев, с невероятной нежностью, любовью и с теми же открытыми, полными доверия к миру глазами.

«Щенок-царевич» – очаровательное светлое существо, готовое подарить свою любовь каждому, кто протянет к нему руки. Сашенька обвела его золотой каймой, что придало ему некое подобие свечения – самое яркое на ресницах, больше похожих на крылья.

«Щеночек Маргарита в красивом платье» – настоящая русская красавица. Ее наряд прорисован с такой любовью и с таким усердием, какими редко отличаются маленькие дети. А главное, что эти чудесные узоры не производят впечатление долгого кропотливого труда, а несут ощущение радости и легкости. Видимо, этот ребенок рисовал, как другие люди дышат.

«Рыбки-невесты» – добродушные существа с очень умными глазами. С ними у Сашеньки были особые отношения. Однажды, совсем недолго погуляв на улице, она бегом вернулась домой и протянула папе руки с двумя рыбками:

– Папа, смотри! Вот – живые... Я их спасла!.. Они упали с машины!.. Быстрей их в водичку!⁷

Вскоре рыбки плавали в ванной на радость своей спасительнице. Подобное повторилось, когда мама принесла из магазина сумку живой рыбы. Она немедленно была выпущена в ванну, а затем и в озеро. Каждую рыбку Сашенька брала в руки, целовала и опускала в воду со словами: «Плыви, рыбка, с Богом! И унеси мою болезнь...»⁸

Девочке было 5 лет, когда врачи поставили диагноз – лейкемия. После этого вопреки всем прогнозам Сашенька прожила еще шесть лет – слишком долго для такого случая... Шесть лет страданий, борьбы и надежды на выздоровление. Шесть лет удивительного творчества, вдохновения и любви. Мама оставила работу и постоянно была рядом с дочкой. Это ее любовь и любовь других близких людей задержала Сашеньку на Земле – другие дети, ее соседи по палате, угасли намного быстрее. После первого тяжелейшего курса лечения Сашенька на протяжении всех шести лет время от времени лежала с мамой в больнице и с невероятным для ребенка мужеством переносила боль, ни разу не выплеснув ее на бумагу! Ее рисунки оставались такими же яркими, искренними, добрыми. И только когда девочка прекращала рисовать, родители понимали, что ей совсем плохо.

На одном из рисунков Сашенька изобразила «Ночного глазастика» – маленькое неземное существо с огромными добрыми светящимися глазами. Кто знает, может, именно этот глазастик приходил к ней во сне на помощь, когда девочке было очень больно.

Все, что происходило в человеке и любом другом живом существе, Сашенька передавала через глаза, которые на ее рисунках становились не просто зеркалом души, а зеркалом Вечности – Беспредельности, откуда эта душа пришла и куда вернется, выполнив свою задачу на Земле. Вторая особенность ее работ – это цвет, который держит форму, – всегда детски-жизнерадостный, точный и гармоничный.

Девочку захватывали размышления о бесконечности Космоса, о жизни Вселенной и о Боге. После таких разговоров ее настроение изменялось, становилось возвышенным и просветленным. Еще будучи совсем маленькой, Сашенька нарисовала обнаженного ребенка, стоящего на краю земной тверди перед открытым космическим пространством, лишь слегка придерживаясь за маму, которая стоит рядом. Перед маленьким человеком – огромные звезды и планеты, они смотрят на него живыми глазами и зовут к себе...

А еще есть удивительный рисунок, в который влюблены дети в разных странах мира. Это автопортрет Сашеньки в образе дракончика («Саша-дракоша»), сидящего на земном шаре. Глаза его лучатся счастьем, в руках, раскрытых для объятий, он держит банан и ананас, которыми готов поделиться со всеми. Этот дракончик был напечатан на именном конверте Саши Путри, выпущенном в Австрии.

Сашенька с интересом погружалась в разные эпохи и культуры: среди рисунков юной художницы можно встретить «Анну Ярославну – ко ролеву Франции», «Испанку», «Египтянку» , «Девушку с красным цветком». Но больше всего Сашенька любила Индию.

Ах, Индия, ах, Индия!

Волшебная страна!

В тебя, родная Индия,

Я с детства влюблена!⁹

Индийские образы на рисунках Сашеньки производят впечатление абсолютной реальности.

Удивительно красивы «Индийская невеста», портрет любимого актера Митхуна Чакроборти и «Оксанка-индианка» (портрет подруги Сашеньки по больничной палате – единственной девочке, которой суждено было вылечиться от страшной болезни).

И совсем неожиданное и пронзительное впечатление производят образы Девы Марии и Христа, созданные рукой и сердцем юного существа. Еще совсем малышкой на предостережение своего сверстника: «Если родителей не слушаться, Бог накажет» Сашенька ответила: «Бог не наказывает. Он добрый. Он огорчается...»¹⁰

Вот и здесь, на рисунке, ее плачущий Иисус Христос, наверное, очень огорчается, видя человеческое несовершенство, но все равно благословляет людей своим крестом – равно и верящих, и не верящих в него. А Богородицу на одном из рисунков Сашенька изобразила своей ровесницей – девочкой одиннадцати лет. Насколько глубоким должно было быть осознание этого Образа и насколько он оказался близок Саше, чтобы изобразить Ее ребенком, и так изобразить! В глазах девочки Марии – все: и смирение, и предвидение, и боль, и святость. И вера.

Одним из последних рисунков Сашеньки был «Сириус». Она когда-то прочитала, что на эту планету улетают добрые души умерших. Сашенька взяла папину руку, обвела его ладонь на листе бумаги, затем положила на этот контур свою и тоже обвела ее. Потом над руками возникло сине-голубое глубокое ночное небо и планета Сириус, к которой был устремлен союз двух рук – двух любящих сердец.

– Давай будем всегда-всегда вместе! На всю жизнь и на всю смерть!

– Ты так страшно говоришь, доця...

– Ой, это у меня само так вырвалось...¹¹

Когда Сашеньки не стало, дома остановились часы. На Земле остался светлый след от пролетевшей кометы из сна Евгения Васильевича. И еще необыкновенные рисунки, приносящие радость.

Надежда

Если творчество Сашеньки Путри производит впечатление легкой красочной ткани, ложащейся на бумагу причудливым узором, в котором мы различаем очаровательных существ, открывающих свои огромные светлые глаза, то рисунки Нади Рушевой как будто сотканы тонкой невидимой нитью Пространства, которая сделала зримыми прозвучавшие в воздухе поэтические строки и перенесла их на лист бумаги. Ее образы несут ощущение необыкновенной легкости, стремительности, гармонии. И сама она была именно такой.

Как и Сашенька, Надя была цветком, выросшим в талантливой любящей семье. Она родилась в Монголии, где в то время жили ее родители – Николай Константинович Рушев,

прекрасный художник, и Наталья Дайдаловна Ажикмаа, одна из первых балерин Тувы. Потом семья переехала в Москву, где и прошла большая часть Надиной короткой жизни.

Любовь и воспитание родителей сыграли огромную роль в духовном развитии девочки, открыв для нее мир непреходящей Красоты и истинных ценностей: лучшие сказки, мифы и легенды, русская и зарубежная классика, музыка, искусство и пример жизни родителей – именно это будет питать ее талант всю жизнь.

Надя обладала удивительным воображением, которое моментально воссоздавало все прочитанное ею на бумаге. Юная художница никогда не пользовалась ластиком и все, что ей не нравилось, просто выбрасывала в мусор. Она вдохновенно читала стихи, любила классическую музыку и позднее, по воспоминаниям мамы, часто рисовала под музыку Рахманинова или колокольный звон.

Отец сознательно не учил Надю рисовать, предоставив самобытному таланту ребенка возможность развиваться самостоятельно. На такое решение повлияли и мудрые советы его друзей-художников. Среди них особенно ценным было своеобразное кураторство знаменитого скульптора-анималиста В.А. Ватагина, убежденного, что Надю не надо учить, но можно лишь воспитывать. По его совету Надя, посещая обычную школу, по субботам занималась в изостудии Московского дворца пионеров у педагога Л.А. Магницкой.

31 марта 1968 г. Воскресенье. Последний день школьных каникул. Целый день – солнце! В 12 часов мы в 22-й раз были в чудо-мастерской академика В.А. Ватагина. <...> Василий Алексеевич, сидя в старинном кресле и держа рисунки Нади перед собой, тихо говорил мне:

– Все прекрасно и правдиво («Наташа Ростова», «Пьер», «Долохов»).

– О! Какой Наполеон! Неожиданный... в отступлении? <...>

– У Нади люди и животные и обыкновенные предметы облекаются невыразимой поэзией.

– А какие веселые вольности! («Семья Кентаврицы», «Вакх и нимфа», «Кентаврицы читают свиток, усевшись на землю»). – Можно отложить этих «чтиц-кентавриц»?

Победительна сила ее дарования: она приносит радость зрителю любого возраста и культуры, радость сопричастности с увлечением творчеством. Не повторяет жизнь, а воссоздает ее¹².

Рисование – это потребность такая, говорила Надя. И обводила то, что проступало перед ней на бумаге. Она рисовала легко, быстро, игриво, шутя. В школьные годы художница отводила любимому занятию не более получаса в день – вечером, после выполнения всех школьных заданий. И очень расстраивалась, если ей не удавалось выкроить эти заветные полчаса – «выпустить вовне» переполнявшие ее образы. Такие дни она считала прожитыми зря. Эти ежедневные 30 минут (а в каникулы вдвое больше) дали миру более 10 тыс. необыкновенных рисунков: иллюстрации к десяткам произведений разных авторов, к сказкам собственного сочинения, к сценам из придуманных ею балетов.

Достаточно взглянуть на любой из ее рисунков. Вот «Маленький принц спрашивает» (иллюстрация к философской сказке А. Де Сент-Экзюпери): легкий воздушный контур, казалось бы, лишь намечает фигуру мальчика, но к этому ничего нельзя добавить. Маленький принц, полный детской чистоты и непосредственности, смотрит на мир полными доверия глазами. Вот «Нищая на пиру» (цикл «Античность»): одинокая согбенная тень среди грациозных жизнерадостных фигур, одна из которых протягивает подаяние – таким же жестом, каким, возможно, минуту назад протягивала руку для поцелуя.

Часы, проведенные Надей в музеях, на выставках, за чтением книг, альбомов по искусству, были ее воздухом, жизненной необходимостью. Она стремилась все переделать, изменить мир, сделать его совершенным. В 1967 году Надя побывала в Артеке, и это событие стало для нее рубежным. С этого момента она сама разделила свою жизнь на два этапа – до Артека и после. Девочка вернулась окрыленной, с еще большим огнем в сердце. Она создала в своем классе клуб юных друзей искусства (КЮДИ), стала редактором сатирической стенгазеты, проводила КВН. Именно тогда она написала в письме своему другу: «Если хочешь, чтобы они немного потлели, гори дотла сам... Это страшно трудно, но нужно. Нельзя только для себя».

Один из Надиных рисунков называется «Жертва». На нем изображена тоненькая женская фигура с израненным сердцем. Кажется, что она стоит из последних сил, с надеждой глядя в вышину. Возможно, и Надино сердце было так же изранено равнодушием окружающих. Оно горело жертвенным огнем, стараясь зажечь собою каждого, и сгорело без остатка...

Надя обладала чудесным даром глубокого проникновения в любые эпохи и культуры. Она говорила, что живет жизнью тех, кого рисует. Прекрасный пример такого проникновения – ее иллюстрации к произведениям великого Шекспира. «Гамлет», «Ричард III», «Сон в летнюю ночь» продолжали жить в рисунках гениальной девочки, заставляя взрослых снова и снова переосмысливать свои взгляды на искусство, культуру и собственную жизнь.

На рисунке «Явление тени отца» перед нами разворачивается целая драма человеческих чувств. Тень отца проявляет скрытые грани людских характеров: одни в ужасе бросаются от нее прочь, другие падают на колени, моля о прощении.

Удивительно точны, изящны и красивы Надины «Шекспировские типы». В них гармонично сочетаются неповерхностное знание и ощущение эпохи. В этих рисунках контур дополняется цветом – столь же лаконичным и безупречным, как и линия.

Надя рисовала героев Байрона, Рабле, Диккенса, Гюго, Марка Твена, Пушкина, Толстого,

Гоголя, Лермонтова и многих других. Последний цикл рисунков, который создала девочка, – ее лебединая песня, по словам отца, – иллюстрации к роману М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита».

Грандиозный замысел захватил Надю целиком. Это были первые в истории иллюстрации

к великому роману Булгакова, которыми восхищалась вдова писателя, к сожалению, уже после ухода Нади. Она была поражена провидением девочки, изобразившей на руке «Мастера» перстень, который во время создания романа носил М.А. Булгаков (этого перстня никто не видел!).

За несколько дней до своего ухода Надя ездила в Ленинград на съемки документального фильма о своей «Пушкиниане», где, импровизируя, создала рисунки на снегу, изобразив молодого Пушкина с лицейскими друзьями. По возвращении в Москву, провожая отца на работу, она подвела своеобразный итог:

– «Мастера и Маргариту» я завершила. «Войну и мир» – тоже. Биографию Пушкина, пожалуй, тоже... Буду продолжать Лермонтова, Некрасова, Блока, Есенина, Грина... И, конечно, Шекспира!

И еще: принеси мне, пожалуйста, сегодня из библиотеки «Дон-Кихота»: вижу новый цикл!..¹³

На следующий день утром Надя потеряла сознание. Кровоизлияние, случившееся из-за врожденного дефекта сосуда головного мозга, оборвало ее жизнь.

Так внезапно улетели две маленькие вестницы большого неба, навсегда оставив на Земле

яркий огонь своего удивительного творчества. Каждый соприкоснувшийся с их талантом по-своему ответит на вопрос, зачем они были посланы. Возможно, для того, чтобы их огонь преображал сердца людей и изменял жизнь, заставляя нас прислушиваться к звучащей Беспредельности. А может, для того, чтобы в музыке истинной Красоты смогли мы услышать шаги Нового Человека...

© 2024 Благотворительный Фонд имени Е.И.Рерих.
Все права защищены. Любое использование материалов сайта возможно только с разрешения правообладателя и охраняется авторским правом.